Мочить их надо, МОЧИТЬ!
Мельчает народ... даже в речах... вот призывали люди, в ранешнее время:
Тяжело говорить, граждане, о том, как вы сами в течение целых
пятнадцати лет служили игрушкой, забавой кучки гордецов, как позорно и
неотмщенно гибли ваши защитники, как развращался ваш собственный дух в
малодушии и беспечности, так что и теперь даже вы еще не дерзаете восстать
на своих злых недругов, и теперь еще вы трусите перед теми, кому сами должны
бы быть грозою! Но и при таком прискорбном положении дела я чувствую
внутреннюю необходимость выступить противником могущества той партии:
попытаю я силу той свободы, которая завещана мне моим родителем, и в вашей
власти, граждане, решить, полезна будет моя попытка или бесполезна.
Но вот в недавние годы вы созерцали с молчаливым негодованием, как
расхищалась государственная казна, как цари и свободные народы платили
подать кучке знатных, присвоившей себе и блестящую славу и громадные
богатства. Но им ведь мало показалось безнаказанно совершать такие
злодейства, - и вот, наконец, ваши законы, ваше величие, все святое и
человеческое - изменнически предано врагу. И виновники всего этого
нисколько не стыдятся, нисколько не раскаиваются: нет, они величаво
расхаживают перед вашими взорами, кичатся то своими духовными и светскими
отличьями, то триумфами, забывая, что все это, собственно говоря, досталось
им в добычу, а не в почет! Да ведь даже рабы, купленные за деньги, и те не
переносят несправедливой власти своих господ, а вы, квириты, люди, рожденные
во власти, как вы переносите это рабство с спокойным сердцем?! И кто же те,
кто стал теперь во главе государства? Отъявленные злодеи, с обагренными
кровью руками, с ненасытной алчностью, зловреднейшие гордецы, для которых и
честь, и нравственность, и религиозное чувство, все честное, все позорное,
наконец, - служит одной лишь цели: выгоде.
Убиение народных трибунов, неправедный суд, открытая даже резня народа
- вот их средства защиты; и чем кто хуже из них поступает, тем он
безнаказаннее, благо ваше собственное малодушие избавило их от страха за
свои злодеяния, их тесно сплотили одни и те же вожделения, одна и та же
ненависть; это среди хороших людей именуется дружбой, а среди злодеев -
"служением своей партии"!
И если бы вы сами так же ревностно охраняли свою свободу, как эти люди
пламенно отстаивают свое владычество, то и государство наше не терпело бы
теперешнего разгрома, и ваши благодеяния доставались бы самым лучшим, а не
самым дерзким.
Впрочем, что я?.. быть может, вам еще не надоело подчиняться их
владычеству, быть может, вам милее настоящего те времена, когда целые
царства, провинции, законы, право, суд, война, мир, религия, все
человеческое было во власти кучки заправил, а вы, сиречь достославный
"римский народ", вы, непобедимые врагами, вы, повелители всех племен и
народов, вы были довольны и тем, что остались еще живы, не смея даже
протестовать против своего рабства. Но хотя я и того мнения, что для мужчины
всего постыднее снести обиду, я все же спокойно допустил бы вас простить
этих злодеев, как своих же сограждан, если бы это милосердие не вело к
настоящей погибели? Нет! Дерзость их такова, что для них уже мало совершить
злодейства безнаказанно: если у них не будет отнята и дальнейшая возможность
совершать эти злодейства, то и вас будет терзать вечная забота, когда вы
поймете, наконец, что вам необходимо или впасть в рабство, или же защищать
свою свободу открытой силой! Где, спрашивается, залоги взаимного доверия и
согласия? Они хотят властвовать, вы желаете свободы; они хотят
злодействовать, вы - помешать злодейству; наконец, они обходятся с вашими же
союзниками, как с врагами, и наоборот, - так неужели же возможен мир и
дружба при столь различных настроениях? Итак, напоминаю вам, прошу вас, не
оставляйте безнаказанно такого преступления!
Ведь теперь уже не казна ваша расхищена, не союзники ограблены, эти
потери хоть и тяжелы, но силой привычки переносятся сравнительно легко; нет,
теперь уже сам сенат с его властью предан злейшему врагу, величие ваше
выдано неприятелю, государство продано и внутри и вне его пределов! Если
все это будет расследовано, - если виновные не будут наказаны, что же
останется нам более делать, как не жить в подчинении тем, кто совершает
такие поступки: они будут нашими царями, потому что делать, что угодно, и
делать безнаказанно - это и значит быть царем!
Гай Меммий, народный трибун (Гай Саллюстий Крисп, "Югурта", гл. 31) | |
